О`Санчес - Хвак

   - Я... тогда пойду?

   - А котелок помыть? Шучу! Ступай, любезный Хвак, и да хранят тебя боги в грядущем твоем. Не вздумай ночевать в Пригорьях, ни в коем случае!

   - Ладно. А... как отличить... ну, что они уже закончились?

   - Хм... Во-первых... по постоялым дворам. А до этого - конский навоз на дорогах. Если он лежит не очень свежий - значит, Пригорья уже позади, закончились, потому как в Пригорьях все хоть сколько-нибудь живое не залеживается, включая конские яблоки, пожирается немедленно. Ты впервые туда заходишь?

   - Н-не знаю, наверное.

   - Жив будешь - научишься отличать, но лучше обойди.

   И вдруг заупрямился Хвак мыслями и душой: нет, он прямо! Уж ежели не дано ему счастья бок о бок с Вишенкой, со Снегом, то тогда он пойдет зернышко летучее искать, вот и всё! И никакие стрекозки, и никто ему не советчик!

   Хвак низко поклонился Снегу и развернулся, чтобы пойти прочь, один по дороге...

   - Погоди.

   Хвак, не веря своему счастью развернулся, но... напрасно он надеялся: Снег не передумал и вовсе не предлагает ему остаться в спутниках...

   - Дай-ка мне полюбопытствовать на оружие твое?

   Хвак безропотно вынул из петли секиру, протянул ее Снегу, а тот, не глядя, размахнулся и зашвырнул ее далеко за камни.

   - Это не секира, это нафьи сопли. На, возьми мою. По крайней мере, сталь здесь добрая, а секиру я сам ковал. Бери, бери, мне она уже тяжеловата, а тебе вполне. Погоди...

   Снег отвел назад руку с почти уже подаренной секирой и пальцем поманил Хвака за собой, к двум лиственным сушинам, каждая толщиною в его ногу.

   - Смотри внимательно! Можешь так? - Снег выписал рукою по воздуху какую-то странную загогулину и обрушил секиру на сухое дерево, на уровне груди. Раздался негромкий треск и древесный ствол, словно бы соскочив с невысокого пня, повалился в кусты. - Какое дерево проще рубить - сухое, или живое?

   - Сухое труднее, понятное дело. - Хвак ухмыльнулся простому вопросу: уж чего-чего, а топором он вдоволь помахал, дрова на каждую зиму заготавливая...

   - Держи. Попробуй срубить соседнее.

   - Кхы... - Хвак примерился и ударил как привык, на уровне мотни порточной: ниже обычно гниль, а выше - лишняя древесина на пне остается. Бил он без затей и вывертов, но секира насквозь разнесла твердейшую сушину, да еще едва из руки не выскочила! Очень уж острая и пробойная оказалась! Во все стороны брызнули щепки и лохмотья сухой коры.

   - Да-а... Сил в тебе полно. А вот ум придется копить. Секира, дружище Хвак, это тебе не топор и тем паче не колун, это подлинное боевое оружие... А ты что умудрил? Ведь едва из руки не выпустил!

   - Это... я нечаянно... Я теперь понял как надо!

   - Понял??? Ну-ка, уполовинь пень, который после меня остался, посмотрим, чего ты там понял.

   - Кха... - Хвак перехватил секиру в правую руку - чтобы удобнее было ко пню примериться - крутанул им, подражая Снегу, но разбег секиры уже попридержал, соразмеряя силу удара... Верх перерубленного пня слетел почти беззвучно, почти без щепок.

   - Ого. Тебя кто-нибудь учил этому приему?

   - Чего? Это... Да... это... Как вы - так и я...

   Снег попытался рассмеяться, но у него не получилось.

   - Презабавно. Давненько я не встречал... Но, тем не менее... Что ты мне ее суешь? Она твоя теперь, я же тебе ее подарил. Может отныне звать меня на ты. А мне пока моего меча достанет, на повседневные-то нужды. Владей, на доброе здоровье, и постарайся не употреблять во зло свою мощь.

   - Спасибо.

   - Ступай, куда шел. И... осторожнее, дубинушка... Пожалуйста, будь осторожнее, ибо ты идешь в нехорошие места. Ничему не верь, никому не верь. Постарайся ничего "местного" там не есть, и по возможности не пить, пока не выйдешь за пределы. Баклагу не забыл наполнить?

   - По горлышко!

   - Ящерки?

   - Вся связка в мешке!

   - То-то же. Пока будешь идти - поупражняйся вынимать и вставлять секиру, ибо у нее иной вес, нежели у твоей прежней, иное распределение веса, длина иная...

   - Ладно... Я это... я уже привык: вот, смотрите... смотри! - Хвак два раза подряд выхватил секиру из петли и вставил на место. - Ух, удобная какая!

   - Давай, давай, гуляй, а то у меня свитки не читаны из-за некоторых.

   Хвак опять вздохнул, глубоко-преглубоко, потому что воздух для дыхания стал каким-то... не сытным... И в глазах сразу защипало... Надо идти.

   И Хвак ушел, держа направление на северные дали, где, как ему казалось, растаяло то странное сияние от странного семечка или зернышка... Не все ли теперь равно - куда путь держать? Хоть бы и за сиянием... И не нужно оно ему, только если свернул на север, стало быть, к северу и пойдет. И опять стрекозка появилась... Да уж крутись не крутись, синеглазая - а обратно не поверну... И рад бы, всей душой рад! Но нельзя мешать ученому человеку, он ведь отшельник, ему святость подавай, а не пустую болтовню с неграмотными... Хваками...

   Хвак засопел и потянулся рукой назад, к мешку, чтобы на ходу заесть горечь расставания вяленой ящеркой... Нет, нельзя, Снег не велел. Да, тут нельзя ни есть, ни пить, потому что эти наступили... Пригорья. Он дошел до указанного перелеска и теперь пойдет по дороге, чтобы удобнее и быстрее миновать неведомые опасности. А секира-то, секира - просто игрушечка! Легонькая, востренная, в руке словно сама танцует! Хвак тихонечко провел ногтем по лезвию и охнул: привык с той же силой на прежнее нажимать, а эта уже полногтя прогрызла! Красивая! С такой-то никакая опасность не страшна. Грабить с него нечего, врагов у него нет никаких - чего бы ему бояться?

   Г Л А В А 5

   Ветви кустарника, покрытые безобидною листвой, внезапно приподнялись - это притулившийся у самого края дороги куст утратил неподвижность и выпустил в сторону Хвака щупальца-корни, длинные и голые, извивающиеся, словно змеи, такие же чешуйчатые, но полдень замедлил прыткость растительного хищника и Хвак легко разрубил все три "щупальца", что разматывались по воздуху ему навстречу. Вон, лежат, истекая древесным соком в пыль, и еще шевелятся, гадины такие! Напавшее на Хвака растение имело в корнях и ветках неровный темно-зеленый цвет, темнота его отливала в красное, или, как уточнил бы ученый отшельник Снег, будь он здесь, в бордовое... По виду, на разрубе, напоминало ящерное мясо без кости внутри, а пахло какой-то кислятиной... Хвак все же не удержался и лизнул свежий срез поднятого отростка и вдруг узнал этот вкус! Большая его часть сидела в вареве, что Снег нынче утром готовил! Стало быть, эта тварь, которая на него напала, именуется Черная Рогари: Снег сказал мимоходом основу любимого отвара, а Хвак запомнил! Или Черное Рогари... Тьфу! А ведь тут, в Пригорьях, ничего есть нельзя - а он забыл! Тьфу и тьфу еще раз! Всё, всё, это не считается, теперь он будет осторожен.